Недавнее заявление министра иностранных дел Грузии Давида Залкалиани касательно формата регионального сотрудничества „3+3“ вызвало нешуточную обеспокоенность в местных экспертных кругах. Позднее министр пояснил, что его высказывание “неверно истолковали“, однако до сих пор остается туманным, если не „3+3“, то какие региональные проекты имел он в виду. С этими событиями совпало и очередное заявление его российского коллеги Сергея Лаврова, вновь выразившего надежду на то, что к данному проекту подключится и Грузия. Что дает Москве такую надежду? Какие конкретно проекты имел в виду Залкалиани? Сохраняет ли официальный Тбилиси первоначальную позицию, согласно которой, до полной деоккупации Грузии участие в любом совместном с Россией формате для грузинской стороны неприемлемо? – Эти и другие вопросы “Акцент” обсудил с председателем Парламентского комитета по иностранным делам Николозом Самхарадзе.

Николоз Самхарадзе: Могу заявить совершенно однозначно, что Грузия не примет участия в формате „3+3“, пока не будет восстановлена территориальная целостность нашего государства. Это наша абсолютно однозначная позиция. Для нас неприемлемо сотрудничество в форматах, в которых будет представлена Россия и где не будут рассматриваться данные [территориальной целостности – ред.] вопросы. Как известно, конфликты – это тема Женевских международных дискуссий, именно там мы обсуждаем с Россией данный вопрос. А сотрудничество с государством, не признающим нашу территориальную целостность, в других форматах для нас немыслимо. При этом, разумеется, мы готовы сотрудничать с Азербайджаном, Арменией, Турцией и всеми другими странами, признающими нашу территориальную целостность и суверенитет. Если и когда к таким странам присоединится и Россия, мы, без сомнения, будем готовы к нормализации взаимоотношений и сотрудничеству и с ней.

- Касательно заявления Давида Залкалиани, не могли бы Вы уточнить, что г-н министр имел в виду, говоря о региональных проектах?

- Речь о транспортных проектах и коридорах...

- Об уже существующих? Например, о железнодорожном проекте Баку-Тбилиси-Карс?

- Естественно, это те транспортные коридоры, которые уже функционируют. Возможно, в будущем к ним прибавятся и новые маршруты, но совершенно исключено обсуждение каких-либо проектов, которые будут идти вразрез с интересами Грузии.

- В том числе абхазского участка железной дороги?

- Безусловно, и его.

- Вы упомянули возможные новые маршруты. Что тут имеется в виду?

- Подобное возможно, например, и в треугольнике Грузия-Армения-Азербайджан.

- Недавно в СМИ прошла информация о том, что Иран и Армения рассматривают возможность открытия нового маршрута через Грузию...

- Такой маршрут и так уже существует. Если речь о чем-то новом, то это будет маршрут между Ираном и Арменией, поскольку представить себе новый маршрут между Грузией и Арменией фактически невозможно: повторюсь, он уже существует.

- А что Вы имели в виду, говоря о Грузии-Армении-Азербайджане?

- Если ситуация для этого созреет (на данном этапе об этом говорить слишком рано), возможно, мы начнем обсуждать создание трехстороннего торгового пространства. Можно осуществить множество экономических проектов - конечно, в случае нормализации взаимоотношений между Арменией и Азербайджаном.

- Уже существуют какие-то контуры этого, или мы говорим сейчас чисто теоретически?

- Конечно, это все лишь теория, пока между Арменией и Азербайджаном не воцарится мир.

- Возвращаясь к формату «3+3», Сергей Лавров уже несколько раз высказал надежду на то, что к нему присоединится и Грузия. А турецкие СМИ недавно публиковали заявление президента Эрдогана о том, что у Грузии в отношении данного проекта “незначительная неприемлемость”. На основании чего делаются с их стороны подобные заявления?

- Со стороны России в подобных высказываниях ничего нового нет. Москва желает с одной стороны, сохранить существующий статус-кво, и в то же время иметь с Грузией нормальные взаимоотношения. Но для нас это, конечно, совершенно неприемлемо. И заявления эти служат именно этому. В Москве прекрасно понимают, что ключ к нормализации наших взаимоотношений – это деоккупация Абхазии и Цхинвальского региона. И пока это не произойдет, речи о нормализации и восстановлении дипломатических отношений с Россией быть не может.

- Наши американские партнеры не поддерживают формат «3+3». Данная позиция США четко и открыто была озвучена, в том числе, во время недавнего визита министра обороны Ллойда Остина в Грузию, а также в комментарии Госдепартамента, присланном недавно “Акценту”. При этом в нем выражена поддержка инициативы сотрудничества трех Закавказских стран. Со стороны Грузии попытки в данном направлении уже налицо, но как будут развиваться процессы в дальнейшем – мы не знаем. Обсуждались ли данные вопросы во время недавних визитов высокопоставленных американских чиновников?

- Да, безусловно, обсуждались вопросы региональной безопасности, тесного грузино-американского сотрудничества именно в области безопасности. Обсуждалась также инициатива мирного Кавказа, озвученная премьер-министром Грузии, и США ее однозначно поддерживают.

- Ясно, что Россия преследует в отношении данного формата собственные цели, у нее свои интересы. Ожидаете ли Вы давления со стороны Москвы с целью втягивания Грузии в формат "3+3"? И если да, то какими механизмами самообороны мы располагаем?

- Россия уже использовала рычаги давления [оккупацию – ред.] и не думаю, что предпримет новые попытки давления. В Москве прекрасно понимают сложившееся положение. Не думаю, что для России перспективно пытаться силой втянуть страну в какие-либо форматы. Так что если Россия действительно желает нормализовать с нами взаимоотношения, она прекрасно знает, какие шаги необходимо для этого предпринять в Абхазии и Цхинвальском регионе.

- К слову, российские чиновники не раз делали заявления о том, что „Россия готова к нормализации взаимоотношений“. Не знаю, есть ли у Вас с российской стороной коммуникация и если есть, то по каким каналам она происходит (официально, для этого существует два формата – Женевский и Абашидзе-Карасина), но в чем выражается эта готовность Москвы?

- Затрудняюсь сказать. Кроме упомянутых Вами форматов (Женевского и Абашидзе-Карасина), у нас с российской стороной иных коммуникаций нет, а вы знаете, что в формате встреч Абашидзе-Карасина рассматриваются экономические, торговые и гуманитарные вопросы. Так что мне вместо российской стороны ответить сложно, об этом надо спрашивать их самих.