Жизнь в Абхазии, все еще поэтично называемой “Страной Души”, увы, уже давно не поэтична. А ситуации, складывающейся там в последнее время, подобрать даже прозаичное название, не обидев при этом никого, становится все сложней. Годами копившиеся проблемы политического, правового, социально-экономического, энергетического, а теперь вдобавок эпидемиологического характера буквально разъедают остатки былой действительности, в силу которой Абхазию некогда и окрестили “Страной Души”. Периодически обостряющиеся политические баталии, как и следующие за ними смены руководств, пока ни разу не приносили пользы народу, уже почти два десятилетия наблюдающему за тем, как очередная оппозиция пытается сменить очередную правящую команду, чтобы достигнув цели, о народе точно также начисто забыть. Подобная модель поведения, в полной мере соблюдаемая и нынешними политическими сторонами, для населения увы, уже привычна. Но вот некоторые процессы последнего времени, окрещенные репрессиями, явились для Абхазии диковинкой.

Для непосвященных вкратце поясню, что, говоря о репрессиях, имеют в виду. Это беспрецедентный для Абхазии случай осени прошедшего года, когда представители “МВД” в присутствии (а то и участии) “министра” учинили бесщадную физическую расправу над ветеранами войны, в том числе инвалидом. Это задержание двух женщин в связи с интернет-публикациями, содержащими неуважительные высказывания в адрес представителей правящей команды. Это периодически просачивающаяся информация о негласном давлении на представителей общественности и СМИ. Это применение силовиками 21 декабря 2021 года дубинок в отношении участников прошедшего под лозунгом “Не позволим продать Абхазию” оппозиционного митинга; 23 декабря - начало уголовного расследования “по факту организации и участия в массовых беспорядках и применения насилия в отношении представителя власти”, а сразу после новогодних празднеств, 8 января - задержание “подозреваемых в рамках предварительного расследования” этого уголовного дела.

Обсуждать юридические нюансы всех этих дел я не собираюсь. Речь сейчас не о них. Речь о том, что подобные методы “усмирения недовольных" доселе руководствами Абхазии не применялись. “Мы неоднократно сталкивались с такими ситуациями, были и штурмы, и погромы, и перекрытия автомагистралей, но от репрессивных мер всегда сдерживали многие моменты: опасения не усугубить ситуацию, не доводить ее до межнациональной и межфамильной вражды, не скатиться до полицейского режима», – указывают в оппозиции. Но политические оппоненты команды Бжания – далеко не единственные, кому все вышесказанное тревожно бросилось в глаза, создав впечатление намеренного нагнетания напряженности. Этот вопрос активно обсуждают и рядовые граждане:

А учитывая далеко не достаточную мощь нынешней оппозиции, что за последнее время уже не раз проявилось довольно наглядно, в народе возникли подозрения, что все это "закручивание гаек" связано не столько со страхом утраты бразд правления, сколько с чем-то другим - более масштабным и опасным:

Обостряет подозрение и тот факт, что начало процессов, именуемых репрессиями, совпало с активизацией в Москве, а потом и Сухуми разговоров о “необходимости” вхождения в состав “Союзного государства” Беларуси-России, а также иных процессов, свидетельствующих о начале уже открытого поглощения “стратегическим другом” Абхазии. Правящая команда, судя по заявлению “придется поделиться суверенитетом с Россией”, на это похоже, уже подписалась. Но вот в народе на поглощение согласны очень немногие:

Учитывая подобные настроения, Москве и ее ставленникам в Абхазии самое время начать деморализовывать массы, яро глуша глас несогласных – чтобы мир, не приведи господь, не узнал, что стать частью РФ - безудержное желание далеко не каждого жителя Абхазии.

Примечательно, что совпало начавшееся “закручивание гаек” и с назначением главой абхазского “МИД” кремлевского кадра Инала Ардзинба. Первым делом собрав представителей НКО, он сразу расставил все точки над “И” – дескать, отныне любые действия будете согласовывать со мной. Более того, не успел начаться новый 2022 год, как Ардзинба провел повторную встречу, на этот раз использовав в разговоре с представителями международных НКО такие слова как “недопустимо”, “противозаконно”, “запрещаем”. И это вполне вписывается в общую логику событий: Москве, уже считающей себя хозяином Абхазии, помехи на пути аннексии ни к чему, ситуацию надо брать под полный единоличный контроль, а значит, необходимо искоренить любые иные источники взаимосвязи Абхазии с остальным миром.

Вместо них Кремль и его наместники “предлагают” народу Абхазии свои “НКО”. Их пропагандированием в соцсетях уже активно занялись многочисленные тролли, заодно озвучивающие и другие пожелания Москвы: “Россия должна иметь своего представителя в абхазском правительстве. Русский наместник – как условие для выделения кредитов. И это не должна быть невозвратная финансовая помощь. Это должны быть кредиты под залог того, что России важно и выгодно – иначе мы постоянно будем у нее в долгу. А это, конечно же, инфраструктурные объекты: порты, аэродромы, дороги, генерация, связь и т.д. Абхазия обязана также создать условия для работы российских НКО. Это касается НКО, работающих с обществом, со СМИ, с независимыми блогерами. Причем данные НКО должны быть защищены со всех сторон и объявлены неприкасаемыми для любых групп влияния”. Как говорится, без комментариев. И к чему все это – догадаться несложно.

Свобода слова и мысли, то есть право индивида беспрепятственно формировать свои убеждения, придерживаться их и выражать - важнейший признак демократического общества. И важность эта предопределена тем, что данная свобода является не­обходимым условием реализации иных конституционных прав лично­сти, прежде всего - в политической сфере. Причем в современном информационном обществе подлин­ная реализация свободы слова и мысли возможна лишь в условиях доступа к СМИ, и с распространением интернета они получили стремительное развитие. Однако одновременно прогрессируют и попытки контролировать эту свободу - в форме цензуры, ограничения доступа, а порой даже актов насилия в отношении тех, чьи взгляды или вопросы воспринимаются в чем-то опасными.

Именно это мы сейчас и наблюдаем в современной России, Беларуси и других странах, позволивших Москве распространить ее влияние на себя. Свобода слова и мысли по-прежнему закреплены в статье 29 Конституции РФ, но принятый в последние годы целый ряд законов и поправок практически исключает возможность реализации этой свободы безнаказанно любым СМИ, НПО, политиком или даже рядовым гражданином, несогласным с теми или иными решениями правящей силы. Госдума уже несколько раз ужесточала соответствующие законы, и любое неугодное властям НКО – будь то правозащитная организация или СМИ - подвергается теперь уже узаконенным репрессиям. И хотя цивилизованный мир уже не раз осуждал подобные действия Путинского режима, призывая власти РФ остановить нападки на независимые голоса и преследования тех, кто защищает права граждан, репрессии успешно продолжаются.

Так, конец прошлого года ознаменовался в России громким закрытием одной из старейших и уважаемых правозащитных организаций - международного общества "Мемориал", с недавних пор вслед за многими другими объявленного в РФ “НКО-иноагентом”. Согласно Free Russia Foundation, только за 2021-й год из-за политического и уголовного преследования Россию покинули более 1,5 тысячи оппозиционных активистов и журналистов, а также членов их семей. Волна политической эмиграции началась весной 2021-го, когда полицейские стали приходить к участникам зимних митингов в поддержку оппозиции. Тогда, согласно статистике "ОВД-Инфо" (проект также признан "иностранным агентом"), к административной ответственности было привлечено более 200 человек, а некоторые активисты стали обвиняемыми по уголовным делам об “организации массовых беспорядков, перекрытии дорог и нарушении коронавирусных ограничений”. По подсчётам "Коммерсанта", около половины из 38 бывших координаторов региональных штабов оппозиционера Алексея Навального (признаны в России экстремистской организацией) уехали из страны или собираются это сделать. А в целом за последние 20 лет, согласно исследованию издания "Такие дела" и экспертов, из России уехали уже от четырех до пяти миллионов человек, и почти две трети из них (64%) во время опроса назвали причиной “стремление к безопасности”.

Хотелось бы надеяться, что в Абхазии, несмотря на все проблемы, значительно опережающей в плане демократии Россию, до такого дело не дойдет. Хотя процессы последнего времени к оптимистическим прогнозам явно не располагают.

Екатерина Цанава