Россия, активно проталкивающая свои “интеграционные проекты”, усиливает изоляцию Абхазии от цивилизованного мира. Именно так воспринимается в числе прочего борьба с НКО, начавшаяся еще год назад – с момента усиления прессинга Москвы для достижения реализации ее директив по “гармонизации законодательств”, и переросшая в настоящую вакханалию с назначением главой абхазского МИД воспитанника “серого кремлевского кардинала” Владислава Суркова - Инала Ардзинба.

По стопам РФ: Закон "Об иноагентах"

Отношение абхазской общественности ко многим статьям присланной из Москвы 45-пунктной “программы гармонизации”, в том числе пункту, касающемуся регулирования деятельности НКО, изначально было резко негативным.

«Да, в российском законодательстве есть НПО, определяющиеся как «иноагенты» - со всеми вытекающими. Но организации, зарегистрированные и работающие в Абхазии, я считаю «абхазскими агентами», на протяжении 27 послевоенных лет выполняющими огромный объем работы на пользу нашей стране» - заявлял еще год назад общественно-политический деятель Ахра Бжания. «Есть сферы, являющиеся нашим внутренним делом, к ним относится и регулирование деятельности НПО. У нас вполне нормальные законы, деятельность НКО прозрачна. А принятие закона “Об иноагентах” будет означать не только сужение пространства для свобод. Это будет посыл для всего мира, что Абхазия закрывается» - твердила член совета директоров одной из старейших НПО Абхазии - Центра гуманитарных программ Лиана Кварчелия. “Вопрос об НПО регулярно, с упорством, достойным лучшего применения, поднимается нашим стратегическим партнером: «Закройте, запретите, удалите, приведите в соответствие...». А ведь наши НПО вносят огромный вклад в становление и развитие Абхазии» - писали в абхазском сегменте соцсетей.

Тем не менее сегодня в Минюсте идет активная работа над продиктованным Москвой проектом закона “Об иностранных агентах”.

Как МИД Абхазии превратился в штаб-квартиру борьбы с НКО

Но “штаб-квартирой” движения против НКО является отнюдь не Минюст. Эту “почетную” миссию сразу после назначения министром иностранных дел Инала Ардзинба взвалил на себя МИД, со всеми непосредственными задачами видимо, уже справившийся.

Одним из первых шагов молодого министра стала “ознакомительная” встреча с представителями НПО, прошедшая еще в декабре прошлого года. Предъявив требование согласовывать всю свою деятельность с ним и его ведомством, Ардзинба тем самым четко дал понять, что намерен взять действующий в Абхазии весь неправительственный сектор под строгий контроль.

Топорная дипломатия дипломата Ардзинба

А 19 января нынешнего года, на встрече с представителями международных организаций, молодой министр уже даже не пытался корректировать тон в соответствии с требованиями дипломатического этикета, и окончательно сорвав маску “продвинутого представителя современного поколения абхазских политиков”, перешел на открытые запреты и угрозы. Прозвучали, в частности, такие выражения, как “не имеете права”, “мы вам запрещаем” и т.п.

Манера общения, типичная скорее для представителей российского политического истеблишмента, встревожила многих.

“Не уверена, что подобная практика может способствовать конструктивному сотрудничеству, поскольку только в дружественной атмосфере возможен свободный обмен мнениями и совместная работа над идеями и программами” – написала в Facebook представительница гражданского общества Диана Керселян.

С законами министр не дружит?

Появились к молодому министру вопросы и по части знания законов.

Так, затронув в ходе встречи с и.о. главы офиса ПРООН в Абхазии тему проведения с июня по август 2021 года социологического опроса, Инал Ардзинба заявил, что “в соответствии с законом «О статистической деятельности», только органы государственной власти могут проводить соцопросы”.

Но на какую такую статью закона он сослался, остается загадкой.

“О какой конкретно статье говорил министр? Насколько мне известно, такого запрета на законодательном уровне нет” – пишет в связи с этим Диана Керселян.

"Прикрытие проектов международных организаций равносильно удушению Абхазии”

Но более всего оскорбили представителей абхазского гражданского сектора недвусмысленные намеки на их “заигрывания с Грузией”, из раза в раз звучащие из уст Инала Ардзинба.

Так, на вышеупомянутой встрече министр затронул тему реализации проекта COBERM (Механизм раннего реагирования по укреплению мер доверия), заявив, что он «соответствует задачам, декларируемым правительством Грузии” и “будучи нацеленным на установление прямого диалога между абхазами и грузинами на уровне экспертов и молодежи, просто недопустим”.

В ответ на это представители абхазских НПО напоминают министру, что различные международные организации, выдающие гранты до 20 абхазским НКО, финансируют в основном гуманитарные проекты, как и программы, направленные на социально-экономическое развитие, и их прикрытие “будет равносильно удушению самой Абхазии”. В рамках той же программы COBERM, например, Абхазии была оказана огромная гуманитарная помощь в борьбе с коронавирусом, различные абхазские организации предоставляли населению медицинскую и продовольственную помощь и никакого отношения к грузинским организациям или правительству это не имело.

“Ремонт зданий индустриального техникума, кулинарного училища и других - там ведь потрачены миллионы! При этом ничего там не делается тайно, в интересах Грузии. Или например, у меня был прекрасный проект: есть дети, которых мы смогли вырвать из криминальной среды, чтобы они не попали в тюрьму. Мы проводили также тренинги, все, что могли, проводили. И что? Что в этом было плохого? Мы это проводили в интересах Грузии?!” - возмущена председатель Детского фонда Абхазии Асида Ломия.

Гуманитарную деятельность продолжить, но государство развивать - ни-ни!

Удивила многих и позиция Инала Ардзинба о приемлемости лишь гуманитарной деятельности международных организаций, но фактической неприемлемости проектов, направленных на демократическое развитие.

“Разве не демократические принципы заложены в основу нашего государства? Тогда непонятно, почему только гуманитарная деятельность приветствуется в МИДе. А как же программы, направленные на развитие, способствующие большей эффективности государства?” - пишут представители местных НПО.

А как же взаимодействие с внешним миром для широкого признания?

Кроме того, по их мнению, посыл министра идет в разрез со всеми предыдущими заявлениями абхазского руководства относительно устремлений Абхазии взаимодействовать с внешним миром, в том числе - с целью достижения широкого международного признания Абхазии:

“Ведь последнее возможно будет только в том случае, если Абхазия будет открытой страной, демонстрирующей свои устремления на пути развития демократии. Именно поэтому важность международного присутствия в Абхазии никогда не ставилась под сомнение ни властями, ни гражданскими организациями”.

Главная мишень - грузино-абхазский диалог

Что касается проектов, связанных с грузино-абхазским диалогом, являющимся уже вполне четко выраженной главной мишенью молодого министра, представители абхазского гражданского общества напоминают Иналу Ардзинба, что встречи в рамках проектов международных организаций - это “единственный способ самим доносить правдивую информацию и свою позицию до тех, кто мало знает об Абхазии, или получает неверную информацию из Грузии”.

Многие в соцсетях задаются вопросом, с каких пор вообще руководство Абхазии против диалога, как пути мирного урегулирования конфликта, по какой причине это начало происходить и в чем может заключаться альтернатива:

• “Возникает закономерный вопрос: какую альтернативу нам предлагают – вечный конфликт и перекладывание этой ноши на плечи следующих поколений?”;
• “Как можно постоянно жить в страхе войны, в ненависти?! Мне, как и многим нашим молодым людям, хочется обеспечить себе спокойное будущее. И мы за диалог – ведь это главное, что отличает людей от зверей! Стоит гордиться тем, что нынешнее поколение делает то, что не смогло предыдущее – выстроить диалог!”;
• “Что вообще значит “недопустимость установления прямого диалога на уровне экспертов”?! На то они и эксперты, что обладают достаточной компетентностью, знаниями, опытом, стратегическим видением настоящего и будущего. А факт того, что они являются гражданами свободной страны, дает им полное право участвовать в различных двусторонних, многосторонних форматах и отстаивать интересы Абхазии, что они и делают уже на протяжении почти 30 лет”.

У Кремля иные цели

А некоторых попытки Инала Ардзинба наложить вето на диалог и вовсе навели на мысль, что в силу неких негласных причин само по себе урегулирование конфликта стало для кого-то невыгодным.

“Миру пока известны лишь два пути решения конфликтов – либо война, либо переговоры, которых, как известно, без контактов не бывает. Войны мы вроде не хотим, а теперь выясняется, что диалога тоже. Что тогда? Такое ощущение, что само разрешение конфликта стало кому-то очень невыгодно. Может кто-то объяснит, что происходит?” – пишет один из абхазских интернет-пользователей.

И действительно, все мы не раз за прошедшие годы слышали из Москвы, что Тбилиси с Сухумом “должны начать решать проблемы один на один”. Да и в самой Абхазии за последние пару лет не раз озвучивалась идея начала диалога и сотрудничества с Грузией, на время даже попавшая в Концепцию внешней политики Абхазии. Так что же теперь случилось? Контакты между Тбилиси и Сухумом пошли вразрез с интересами России? - Ведь всем известно, что новый глава абхазского МИД - хоть и не занявший пока кресла президента, но явно возомнивший себя единоличным правителем Абхазии, является прямым ставленником Кремля и вопреки его интересам шагу не ступит.

Тут самое время вспомнить о наставнике Инала Ардзинба - “сером кремлевском кардинале” В. Суркове, которого я в начале статьи упомянула неслучайно. В своем недавнем “научно-философском” опусе кремлевский идеолог вполне четко обозначил посыл соседям: “Россия будет расширяться”. Теперь реальные планы РФ по отношению к Абхазии должны стать понятны даже самым наивным.

И вовсе не случайно всего за пару месяцев министерской работы Инала Ардзинба под удар один за другим встало все, что могло помочь Абхазии в социально-экономическом и демократическом развитии, повышении уровня жизни населения, укреплении институтов - словом, создании перспективы самостоятельного будущего. Ведь в кремлевский план, озвученный Сурковым, самостоятельная Абхазия явно никак не вписывается, а потому и грузино-абхазский диалог, как и в целом общение абхазского общества с цивилизованным миром нужны Москве как зайцу пятая лапа.

Астанда Бганба

________________________________________________________________________

Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенной Абхазии